В джунглях Москвы. Роман - Петр Алешкин

Рядом с железным столом, на котором Маркин ловко и быстро, только пальцы мелькали, собирал рычаги, лежали коричневые детали, похожие на глубокие тарелки, а с двух сторон стола были прикреплены небольшие станочки с зажимами.

Антон вначале не смотрел в сторону Егоркина, думал о своем. Вчера Трепетов, напарник, вместо которого сегодня поставили Ванька, взял расчет, отработал последний день и затащил по этому случаю Маркина в пивнушку. Домой Антон вернулся поздно и поссорился с женой. Люся не любила, когда он поздно приходил, и Маркин старался не огорчать ее. Он всегда переживал, когда они ссорились. Выпивал он нечасто, после получки или когда случай какой выпадет, вроде вчерашнего. И всегда болел на другой день. Сегодня у него ныла голова, на душе было муторно.

Бригадир-инструктор Субботин, приятель Маркина, энергичный, крепкий, мускулистый парень, заметил его настроение, подошел и спросил сочувственно:

– С женой поцапался?

– Поцапался, – подтвердил Антон. – С Трепетовым набрался! И притащился в одиннадцать… Да что там рассказывать, сам знаешь, – хмуро прервал себя Маркин и, помолчав, добавил: – А Люся моя, чуть задержусь, так ревновать…

– У тебя язык слишком длинный. Ты хотя бы при ней с бабами не заигрывал!

– Что я, всерьез, что ли? Я же шучу!

– А ей откуда знать, шутишь ты или всерьез?

– Разве она меня не знает? Вон сколько вместе прожили…

После этого разговора Маркину отчего-то стало легче, и он начал посматривать на своего нового напарника. Ванек старательно нанизывал шайбы на болты и ставил их на дно коробочки ровными рядами. Иногда он поправлял болт пальцем. Работал неторопливо, аккуратно. Глядя на него, Антон совсем развеселился. Будь на месте Ванька другой человек, Маркин обязательно нервничал бы, видя такую медленную работу. Но от патлача он иного и не ожидал.

– А как твоя фамилия, Ванек? – спросил Антон, не отрываясь от работы.

– Егоркин.

– Ишь ты! Егоркин и Маркин! Маркин и Егоркин! Звучит, а? Видать, мы с тобой споемся. А родом ты откуда? Может, еще и земляки?

– Из Тамбовской области я!

– Ух ты, из тамбовских лесов, значит. Тамбовский волк! Почему же тогда тебя мастер орлом назвал?

– От нашей деревни лес за пятнадцать километров. Да и то лесок, а не лес, – серьезно ответил Егоркин.

– А-а! Ты, оказывается, волк степной!.. Ну что, готово, говоришь? – Маркин посмотрел на часы. – Нанизать шайбочки на болты стоит три с половиной копейки. Так что, считай, за сорок минут ты эти деньги заработал. Они, можно сказать, уже в твоем кармане.

Маркин шутил, намекая на то, что Егоркин слишком долго копался с шайбами. Никто, конечно, не считал это занятие операцией. И, естественно, не оценивал ее.

– Теперь иди ко мне и смотри внимательно, – сказал Антон и взял из стопки коричневых деталей одну. – Сначала мы собираем «тарелку», вот на этих штуках. – Он показал на два станочка, прикрепленных к столу, положил на один из них деталь, похожую на тарелку, и закрепил зажимами. – Прикручиваем крышку, сюда вставляем вал, на него надеваем шестеренку, рычажок, теперь поворачиваем другой стороной, вставляем подшипник на вал, зажимаем – и «тарелка» готова… Теперь снимаем ее и переходим на конвейер. Идем, я покажу, как крепить «тарелку» к бортовой передаче. Кстати, бортовую передачу мы зовем «головкой», запомни!

Они перешли к конвейеру. Егоркин внимательно следил за руками Маркина и в то же время старался прочитать, что выколото на тыльной стороне его ладони. Наконец, когда Антон стал прикручивать «тарелку» к бортовой передаче, Ванек успел прочитать: «Попробуй измени!» Над словами был выколот пень, а из него торчал меч, обвитый змеей.

Странное дело, Маркин, с такой неохотой согласившийся взять в напарники Егоркина, знакомил его с работой с непонятным для себя удовольствием. Наставником он стал впервые в жизни. Настроение у него поднялось. Ссора с Люсей забылась. И на Ванька он теперь смотрел даже с симпатией. Маркин не смог бы объяснить, почему он вдруг почувствовал расположение к Ваньку. Казалось бы, своей неуклюжестью и робостью Егоркин, напротив, должен был усилить его раздражение. А Маркин прикручивал «тарелку», вставлял в передачу нужные детали и говорил доброжелательно:

– Наблюдай, куда какую деталь. Видал?.. Готово! Вот так должен работать рычаг. Все в порядке! – Антон ласково похлопал ладонью по только что поставленной «тарелке». – Поставить одну такую штуку стоит двадцать копеек. Мы их должны собрать за смену сто штук. Ты пятьдесят, я пятьдесят. Сделал пятьдесят – червонец в кармане, ясно?.. С главного конвейера должно сойти сто машин. Не дадим мы сто бортовых передач, не будет ста машин. Завод план не даст! Понял, как ты один весь завод в руках держишь? Вот потому-то тебя мастер орлом и назвал.

Говорил это Маркин нравоучительным тоном, полушутя, полусерьезно. На него иногда находило такое настроение. Правда, часто он проповедовал явную чушь, подводя под нее научную базу. И если кто-нибудь начинал возражать ему, то он толкал целую речь с яркими примерами из жизни. Приятели знали, что он шутит, но в автобусе, например, иногда разговорчивые пассажиры принимались с жаром возражать ему. А Маркин давил их фактами, которые тут же выдумывал, приводил цитаты из книг, даже называл тома и страницы, хотя книги эти он, может, и в руках не держал.

– А теперь пошли «тарелки» собирать, – закончил Антон свою речь. – Попробуй сам, а не получится, смотри, как я делаю.

Егоркин нерешительно подошел к столу, зачем-то тщательно вытер тряпкой станочек и оглянулся на Маркина, словно прося поддержки. Тот, наклонившись над «тарелкой», быстро работал ключом. Ванек положил корпус на станочек, закрепил, потом прикрутил крышку одним болтом, как это делал Маркин, вставил другой болт в пневматическую машинку и, зажав его пальцами, сунул в отверстие на крышке. Надавил кнопку машинки. Болт неожиданно резко крутнулся в его руке, содрал кожу на пальце и выскочил. Егоркин прижал палец к рубашке на груди и посмотрел на Маркина, не заметил ли тот его конфуз. Антон, конечно, видел и подошел, хмурясь.

– А ну покажи палец!

– Ерунда, – виновато ответил Ванек.

– Смотри, как это делается, – сказал Маркин, взял машинку и вставил в нее болт.

Машинка коротко взвыла, и болт мгновенно оказался на своем месте.

– Попробуй теперь ты!

Егоркин сделал все так, как показал ему Маркин. Но когда он нажал на кнопку пневматической машинки, болт вместе с ней начал описывать круги, не желая идти на место. Машинка недовольно выла в руках. Ванек, морщась, с силой придавил болт к отверстию, надеясь, что он закрутится, но болт совсем выскочил и отлетел в сторону. Егоркин растерянно взглянул на Маркина, не смеется ли он. Антон действительно хотел посмеяться над парнем, но вспомнил, как сам в первый день мучился, и сказал:

– Ты пока так не сумеешь. Сначала наживи все болты, а потом закручивай!

– Не получается? – подошел к Егоркину Володя.

– Плохо пока…

– Ничего, не тушуйся. Через неделю еще Маркину нос утрешь!

– Приятель твой? – спросил у Володи Антон.

– Вчера его ко мне в комнату подселили.

– А-а… Синяк у него – не твоя работа?

– Это он с Царевым сцепился… Ну, молодец! Видеть надо было, как у Царева лапки мелькнули, когда Егоркин ему врезал. А потом вот растерялся…

– Ну, ты, Иван, даешь! – восхищенно произнес Антон. Он даже работать перестал. – Цареву в морду дать!.. Ты и дальше не теряйся, не уступай, а то он на шею сядет…

Во время разговора о Цареве на душе у Егоркина вновь стало неспокойно. Утром, увидев Царева около конвейера, Ванек растерялся, не знал, как вести себя с ним. Андрей не обращал на Егоркина внимания, будто бы они не были знакомы, и Ванек успокоился. А сейчас снова заволновался. Видать, Царева считают здесь драчуном, раз Володя так радостно рассказывал Маркину о драке. Да и Маркин, наверное, неспроста восхитился его поступком…

3

Конвейер ожил. Сначала, словно с неохотой, дернулся два раза, потом лента равномерно поползла в яму. Сборщики неторопливо подходили к конвейеру.

К обеденному перерыву Антон прикрутил к бортовой передаче четырнадцать «тарелок», а Егоркин только четыре, и то две из них с помощью Маркина. В столовую Ванек брел с новыми приятелями, еле передвигая ноги. Научится ли он работать так, как Маркин? Хватит ли у него сил, думал он с тоской. Впереди еще полсмены, а он уже вымотался, руки не поднимаются.

За едой Ванек хмуро молчал. Его охватило желание бросить все и рвануть в деревню. Но представил, как приятели, особенно Петька Чеботарев, начнут подсмеиваться, и решил: ладно, поработаю недельку, может, втянусь, легче станет. Он вспомнил, как, узнав, что его не приняли в институт, бродил по городу, читал объявления, начинающиеся со слова «требуются». Тогда он и выбрал машиностроительный завод, считая, что на большом заводе можно получить направление на подготовительное отделение в институт. Егоркин понимал, что для этого нужно хорошо работать, и до сегодняшнего дня он не сомневался, что будет не хуже других. Видел Ванек себя на заводе у станка, и уж конечно, не у такого, какой стоял у них в колхозной мастерской. С ним-то Егоркин быстро научился управляться. Он понимал, что на заводе станки посложней, но верил, что пусть не сразу, но и с ними справится.